Письмо Аману Тулееву

[Михаил Елфимов]

Многоуважаемый Аман-Гельды Молдагазиевич!

В "Независимой газете" от 12.07.2000 г. была опубликована статья под Вашим
авторством: "Преодолеть раздробленность оппозиции" с подзаголовком
"Сложившаяся в России ситуация требует объединения народно-патриотических
сил", которая среди знатоков политических наук произвела впечатление
"разорвавшейся бомбы".

Все дело в том, что среди губернаторов России возникло стремление защищать
диссертации в области политических и экономических наук и зарабатывать этим
научные регалии. Вы подобно Вашему предшественнику Кислюку, который создал
кафедру региональной экономики при Кемеровском Техническом Университете,
сначала получили степень кандидата политических наук, а теперь Вам должны
присвоить или уже присвоили ученую степень доктора политических наук; отсюда
следует, что к Вам нужно относиться не только как к губернатору-
администратору, а ученому сверхвысокой квалификации и, следовательно, при
анализе Вашего выступления не должно быть никаких скидок на некомпетентность
администратора, занятого повседневным организаторским трудом.

Прежде чем высказываться по сути, укажем наши первые впечатления: низкий
интеллектуальный уровень данного творения говорит о том, что это писали не
Вы, а передоверили это личностям, занятым социал-демократической
деятельностью, которые решили воспользоваться Вашей харизмой, чтобы довести
до массового читателя свои соображения, и они якобы будут способствовать
укреплению социал-демократического движения; корень их неудачи состоит в том,
что после снижения ассигнований на науку много людей с учеными степенями
бросились осваивать деньги, которые отпускает Запад на развитие социал-
демократического движения в России; здесь они пошли на конкуренцию с бывшими
офицерами безопасности, которые всегда хорошо знали сильные и слабые стороны
Советской власти и, следовательно, более компетентны в вопросах развития и
переорганизации рабочего движения от тоталитарных, большевистских методов
организации управления к ненасильственным социал-демократическим структурам в
области идеологии и политики; с их точки зрения безработные ученые,
сосредотачивающие свои усилия в политике, могут обладать лишь на деле
"боковым авторитетом".

Этот термин возник в конце XIX-го века, когда великий французский писатель
Эмиль Золя опубликовал внушительный том - роман о жизни и деятельности
французского художника того времени Сезана; роман назывался "Творчество". В
этом романе подробно рассказывается, как Сезан всю жизнь голодал, но не
захотел писать картины в духе импрессионистов, где главным мотивом была игра
разнообразных красок при весьма скудном содержании. Естественно, покупатели
любили импрессионистов и не жалели денег для приобретения их картин; Сезан же
писал нарочито без игры красок, с упором на содержательность сюжета,
сохраняя академические традиции в области живописи.

Нельзя сказать, что труд импрессионистов пропал даром. Их методы приняли на
вооружение в рекламном деле, а художественная ценность работ импрессионистов
оказалась ниже, чем у картин, написанных в манере Сезана. Теперь, в XX-м
веке картины Сезана стоят в десятки раз дороже, чем картины импрессионистов.
В романе Золя "Творчество" была описана заносчивость бездаря в лице Сезана,
пришедшего в искусство... Великий французский писатель Эмиль Золя, казалось
бы, должен был правильно разобраться в содержании художественного творчества,
близкого к писательскому труду. Тем более, никто не отрицает всемирной славы
Э. Золя как писателя. Таким образом, французский писатель в области теории
художественного творчества (написания картин) приобрел авторитет, который
социологи позже назовут "боковым авторитетом". Это крылатое выражение
безусловно содержит в себе закон, что каков бы ни был чей-либо
профессионализм в своей области деятельности, в смежной же области он может
оказаться абсолютным профаном.

То, что Э. Золя ничего не смыслил в художественном творчестве (написании
картин) - это исторический факт, а те, кто теперь читает роман "Творчество",
захлопывают последние страницы романа с возмущением.

Точно также ученые, в том числе и из Академгородка, перешедшие на заработки
в области социал-демократической деятельности, являются типичными носителями
"бокового авторитета", и их деятельность столь же вредна и носит столь же
антиобщественный характер, как деятельность Э. Золя, задержавшего
общественное признание художественных заслуг великого Сезана.

В то время великий помешал великому, а нынешние товарищи из науки, прожившие
в гаремном режиме при большевиках, не испытавшие на себе противоречий в
обычном бытии социальных конфликтов, в области социал-демократической теории
могут натворить такие чудеса, что вызовут у трудящихся - основной массовой
базы социал-демократии только глубокое отвращение.

Теперь о сути статьи.

Она, по существу, является выражением досады, что социал-демократические
деятели в России уступили возможность первенства другим общественным силам
при формировании интеграционных стремлений у народных масс.

Ни Новодворская, ни Явлинский, ни Оболенский, ни Г. Попов и т. д. никак не
хотели заметить, что ельцинский режим при всех своих заслугах в области
гражданских свобод, наоборот, в области коммерческой деятельности создал
возмутительную анархию: возьмем область сельского хозяйства, круглый год ГСМ
имеются в достатке, но как только начинается уборка, ГСМ вдруг куда-то
исчезает, в зоне рискованного земледелия сдвигаются сроки уборки, и
большинство колосовых от перезрелости теряют зерно на корню (зерно
просыпается на землю). Многочисленные армии посредников, вместо того чтобы
своим посредничеством способствовать уборке урожая без потерь, на самом деле
подрывают продовольственную безопасность страны. Т. е. они нарушают золотой
закон коммерческой деятельности, принятый в цивилизованном мире, что
"процесс наживы не должен рубить сук, на котором они сидят".

Социал-демократы много говорят о правовом обществе; в любом юридическом
учебнике по праву написано: "только такие правовые акты приживаются в
обществе, которые улучшают качество взаимного сотрудничества деловых людей,
в том числе и простых тружеников"; если же принят закон, который наоборот,
ухудшает качество взаимного сотрудничества людей, то такой закон никогда не
будет выполняться, и толку от таких законов никогда не будет.

Возникает законный вопрос, неужели грамотным социал-демократическим
руководителям так уже трудно было усвоить эти азбучные истины? На этот вопрос
в научных кругах обычно отвечают так: "Среднее звено российской социал-
демократии это в основном городские интеллигенты. Конструктивное управление
обществом их никогда не интересовало; они лишь стремились вырвать у власть
имущих гарантии против массовых репрессий, которые были основным рычагом
сохранения власти большевиками". Но если в этой области (сохранение власти)
большевики действовали неправильно, они стремились в других областях прежде
всего способствовать развитию экономики, разумеется, своими большевистскими
средствами. До 1972 г. наша страна создавала прибавочную стоимость, за
счет которой обеспечивались социальные гарантии.

Это другой вопрос, почему после 1972 г. большевики принципиально уже не могли
управлять государством и стали проедать накопленные до этого материальные
ценности. Но большевики, все же, всегда интересовались экономикой. Социал-
демократы же, поскольку они являются российскими социал-демократами, никогда
экономикой не занимались, ни экономикой директивного типа (как при Советской
власти), ни экономикой рыночного типа (как это принято на Западе). Причина
этого заключается в том, что в Западной экономике рыночные отношения
устанавливались задолго до того как социал-демократов пригласили на
социальное партнерство. И западные социал-демократы также никогда не
занимались организацией экономики. Во время действия социального партнерства
экономикой занимались банкиры, которые в конце XIX-го и в начале XX-го века
пришли к выводу, что рабочие, живущие в бараках и приходящие на работу
замерзшими в лохмотьях... - не могут выпускать конкурентоспособную продукцию.
Поэтому следовало бы несколько улучшить их уровень жизни. Но "аппетит
приходит во время еды": следовало бы найти оптимальный уровень этого
повышения. Поэтому они решили - пусть этим займутся руководители социал-
демократии, под контролем которых находились тогда все организованные
трудящиеся Запада.

Когда социал-демократы находятся у власти, на Западе, то они непосредственно
решают все экономические проблемы своей страны с клубом отечественных
банкиров.

Отличной иллюстрацией этого явления является процесс перехода власти от
христианских демократов к социал-демократам во всех главных странах Западной
Европы. Причиной этого перехода является то, что религиозное сознание
человека всегда конкурирует с его правовым сознанием; банкиров больше всего
устраивает правовое сознание; христианские демократы были хороши тогда, когда
еще только (в течение нескольких десятков лет) происходило формирование
нормативов социального компромисса. Когда же этот процесс закончился, и никто
не сомневался, что социальный компромисс полезен, - банкирам надоело
попрошайничество религиозных кругов, и они теперь делают ставку на
руководителей социал-демократов, которые вместо законов морали уже
безвозвратно будут руководствоваться правовым сознанием. Вот почему приход
социал-демократов де-юре означает власть банковских кругов своей страны де-
факто, хотя этот факт они не склонны афишировать.

Отсюда можно сделать вывод, что если бы в России отечественные банкиры взяли
бы на себя ответственность наведения экономического порядка в стране, то
социал-демократы могли бы быть востребованы.

Проще говоря, наши отечественные банкиры с точки зрения управления экономикой
пока что ничего существенного из себя не представляют. Пока в Западной Европе
идут мощные процессы дехристианизации (падение финансовых доходов монастырей
и т. д.), в России идет колоссальная перекачка общественных средств на
восстановление храмов, монастырей, подкормку священников. Допустим, это
необходимо якобы для России. Но вывод известен - рост религиозного сознания
оккупирует место правового сознания. Следовательно, в социал-демократах
сейчас в России мало кто нуждается.

Таким образом, социал-демократы в России никак не могли и не могут быть
источником интеграционных стремлений в стране, и, поэтому, были закономерно
оттеснены от функции государственного управления. Следовательно, этот Ваш
упрек является необоснованным.

Вы "черным по белому" пишете, что функцией социал-демократии становится
оппозиционная деятельность. Вы прямо пишете: "Перед оппозицией сегодня стоит
задача превращения в объединение подлинно народно-патриотических, а не
"номенклатурно-патриотических" сил".

Эта цитата наиболее горячо и подробно критиковалась, среди знатоков, в
Академгородке.

Вопрос N 1: почему социал-демократы являются оппозиционерами к интеграционным
мероприятиям президента Путина В. В. и его окружения? Разве социал-демократы,
как граждане своей страны, не рады тому, что наконец-то в нашей стране
формируются мобилизационные процессы, чтобы навести порядок вместо
экономического хаоса; которые, в конечном счете, повысят уровень жизни
трудящихся, отчего социал-демократы могли бы получить выгоду хотя бы тем, что
повысятся поступления от членских взносов в их кассу?

Вопрос N 2: что означает "народно-патриотические силы"? и чем они отличаются
от "номенклатурно-патриотических" сил? Почему среди патриотических сил Вы
находите антагонизм за зловещим предреканием об ужасах этой разницы?

Вопрос N 3: с чего Вы взяли, что социал-демократы, получившие власть, не
создадут свою номенклатуру со всеми теми привилегиями, свойственными
номенклатуре любого происхождения?

Вопрос N 4: почему Вы думаете, что среди старой номенклатуры нет людей,
которые готовы служить своей стране самозабвенно и бескорыстно?

Термин "номенклатура" получил отрицательный смысл потому, что кадровая
политика большевиков предусматривала заполнение государственных позиций
назначенцами и выдвиженцами, которые не обладали знаниями и навыками, чтобы
успешно выполнять свою функцию управления: имелось в виду, что эти знания и
навыки приложатся в ходе их деятельности.

Однако практика показала, что скорость приобретения необходимых знаний была
недостаточной. И как только выдвиженцы и назначенцы начинали разбираться в
сути дела, уже возникали новые проблемы, в которых они опять ничего не
смыслили; постоянное опоздание от темпов жизни приводило к тому, что
большевистские ставленники перестали управлять страной, уступая арену
представителям криминалитета, прошедшим более суровую школу управления и
выживания.

Никто большевиков не лишил власти, от власти они самоустранились сами.

Тем не менее, находясь на руководящих позициях, назначенцы и выдвиженцы
создавали себе самый высокий уровень жизни в стране. Хрестоматийным стал
пример, когда живущего в Москве академика ограбили, в частности украв у него
много картин, обладающих высокой художественной ценностью (картины Матиса и
других). КГБ вместе с Андроповым быстро вычислили грабителей; из Москвы в
Баку была выслана команда КГБ, которая возвратила украденное, не ставя об
этом в известность местное (Бакинское) КГБ; возмущенный Первый секретарь ЦК
компартии Азербайджана Г. Алиев пожаловался Л. Брежневу. Брежнев приказал
отпустить грабителей вместе с награбленным. Брежнев заметил Андропову, что
"эстетический комфорт номенклатуры важнее, чем какого-то академика". Тем
самым он дал понять, что он сам был в курсе этого ограбления и одобрил его.
Чтобы подобного не случилось в будущем, Андроповым заместителем был назначен
генерал Цвигун - свояк Брежнева.

Таковы были нравы. Но, вместе с тем, в номенклатуру входили люди (например,
ГРУ Генштаба), которые стояли (и сейчас стоят) на страже экономического,
научного и политического могущества нашей страны. Если бы не было этих людей,
то кто бы дал нашим социал-демократам свободу самовыражаться? Если бы не
было этих людей, то откуда бы взялся сам президент Путин, и кто бы формировал
полезную всем нам интеграционную тенденцию нашей страны?

Почему Вы, специалист в области политических наук, отказываете им в
позитивном патриотизме и почему Вы выделяете народно-патриотическое движение
как якобы лучшее, чем "номенклатурно-патриотическое" движение?

Чтобы разобраться хотя бы в этих четырех вопросах, мы вернемся к личности
Горбачева, как политического деятеля, и урокам изучения его деятельности.

В 1994-1995 гг. руководство ГРУ Генштаба окончательно разобралось в этом
вопросе. Оказывается, те, кто делегировал Горбачева на самый высший
государственный пост, инструктировали его поставить перед страной много
актуальных вопросов, но ни в коем случае не указывать, каким способом эти
проблемы можно разрешить. Действительно, читая книги Горбачева, теперь никто
не может найти в них что-нибудь, направленное против интересов нашей страны.
Позиция Горбачева была беспроигрышной. ЦРУ США также считало, что постановка
проблем без указания способа их решения есть самый безболезненный путь
свержения большевистской власти. Трагедия нашей страны заключается в том, что
стиль управления Горбачева был воспринят всеми идеологическими руководителями
нашей страны. Если это направление условно назвать "горбачевизм", то эта Ваша
статья является его отменным образцом. Вы ставите очень много проблем, никак
не указывая, каким способом достичь их решения. Но если нет способов решения,
то Вы прибегаете к сталинскому методу угроз и предостережений.

Вы пишете:

"Затягивание с его решением угрожает окончательной потерей политической
инициативы, ослаблением влияния, размежеванием и распадом оставшейся под
оппозиционным контролем электоральной ниши."

Итак, Вы угрожаете, или оппозиционеры должны объединиться или потерять все.

Проблема объединения всех 12 движений и партий социал-демократического толка
была остро поставлена на съезде, созванном Горбачевым, чтобы создать единую
социал-демократическую партию. Присутствовали представители всех 12 социал-
демократических партий и движений в России. Им всем дали возможность
выступить, но ни одного из них Горбачев не включил в свой центральный
комитет. Таким образом, вместо объединения социал-демократов в единую партию
Горбачев создал 13-ю социал-демократическую партию на базе местных отделений
фонда Горбачева. Отсюда вывод: объединение социал-демократов - проблема,
которую следует разрешить. Можно предположить, что Горбачев не хотел
содержать на деньги своего фонда руководителей других социал-демократических
образований России. Вопрос стоял ребром: "хотите объединяться - приходите
"шестерками" к руководителям региональных организаций фонда Горбачева, не
хотите - не надо".

Естественно, никто к Горбачеву не пошел, и объединение не состоялось.

Вопрос о том, каким образом объединяться. С Вашей точки зрения должно
формироваться народно-патриотическое движение. И оно лучше, с Вашей точки
зрения, потому, что должно произойти под Вашей харизмой.

Однако социологи пришли к выводу, что отличительной чертой фашистских
идеологов является то, что когда их спрашивали о чем-либо, они вместо ответа
навязывали собственную персону. Таким был главный фашистский идеолог Альфред
Розенберг. Он считал, что для решения любого вопроса следует найти
подходящего человека, который все это и решит.

Однако каковы же проблемы социал-демократии вообще, в частности, у России, и
способы их решения?

Проблемой номер 1 для социал-демократии вообще является изгнание из социал-
демократического мировоззрения клерикальных заимствований. Речь идет о
распространении среди трудящихся мессианских надежд.

Трудность изложения состоит в том, что мы не только описываем проблемы и
методы их решения, но и вынуждены много места уделять на разъяснение
терминов, без которых высказаться немыслимо. Теперь несколько слов о том,
что такое мессианские надежды и как они были присвоены социал-
демократическими идеологами.

Те мучительные проблемы, которые сейчас занимают умы мыслителей
сегодняшнего дня, возникли не сегодня, а 3 - 3,5 тысячи лет тому назад. Там,
в рамках религиозного сознания, всегда конкурировали две тенденции. Первая
тенденция - это познать закономерность социального развития и прогнозировать
будущие беды, если руководители общества не поступят соответствующим образом.
Тогда дело кончалось республикой, и республиканские руководители заранее
имели составленные не ими программы, за выполнением которых следило
общественное мнение. Это называлось "синдром опережающего отражения"
(будущих событий).

Но в разных странах качество опережающего отражения было различным и по мере
этого качества жизнь республиканского строя по времени была то короче, то
длиннее, но, тем не менее, республиканский строй всегда заканчивался
диктатурой.

В истории Древнего Рима было три периода: а) царский, б) республиканский,
в) императорский. И как в первом, так и в третьем периодах было единоначалие.
Во время республиканского периода в кризисных ситуациях прибегали к
диктаторству, но полномочия диктатуры ограничивались полугодовым сроком, за
время которого приказы диктатора выполнялись беспрекословно. После окончания
диктаторского срока он становился обыкновенным гражданином, и его могли бы
судить и наказать, если он злоупотреблял во время своего правления. Такая
гибкость помогла сохранить республиканский строй, и все остерегались
злоупотреблений, так как за это наказание было весьма суровым. Вторая
тенденция была связана со скептицизмом в том, что люди не могут понять законы
общественного развития, и что вообще социальная прогностика в принципе
невозможна. Тогда республиканцы считались преступниками, и государственная
форма правления была, безусловно, монархической. Эти две конкурирующие
тенденции имели своими носителями священнослужителей как единственных
грамотных людей общества. 3,5 тысячи лет назад в одном и том же религиозном
учреждении были как представители монархистов, так и представители
республиканцев. Но все понимали, что монархизм это УЗАКОНЕННОЕ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ.
Поэтому в воображении священников формировался идеал образцового правителя,
главной задачей которого было ликвидировать злоупотребления.

На мессианской волне возник образ Иисуса Христа, который своим поведением
реализовал эти мессианские надежды, и на этой надежде формировалось
христианство. Уже 2000 лет подряд на базе христианства были созданы мощные
пласты культуры. И центр мирового интеллекта перенесся из Ближней Азии в
Европу. Христианство вначале способствовало укреплению монархии. И только с
возникновением класса европейской буржуазии можно было говорить о республике.

Но во время формирования республиканского строя в Европе образ мессии -
идеального правителя, предотвращающего злоупотребления, остался в сознании
политических деятелей, даже если они не верили в Бога.

Современные социал-демократы, как на Западе, так и в России, ошибочно мечтают
об идеальном правителе, который будет гарантом против злоупотребления, и вся
энергия нации будет направлена на созидание. Самое чудовищное следствие из
этого состоит в том, что каждый проходимец, умеющий управлять, стремится
объявить себя мессией: оказывается, только под его руководством могут быть
реализованы подлинно народные и подлинно патриотические акции. Беда
заключалась в том, что мессианские надежды в народе действуют не непрерывно,
а временами. А в это время под рукой не всегда бывают талантливые люди.
Поэтому в верховные руководящие инстанции попадают случайные люди.

Замечена жесткая историческая закономерность: претенденты на мессианство в
пяти случаях их семи являются проходимцами. Вот почему мессианские надежды,
даже среди неверующих, на 72% обещают полный провал.

Выше мы уже указали, что будущая социал-демократия атрибутно связана с
установлением правового сознания, которое шаг за шагом отвоюет свои позиции
у религиозного сознания.

Таким образом, мессианство с теорией и практикой социал-демократии абсолютно
несовместимо. Доказательством тому служит тот факт, что выдвижение Путина
(новой российской мессии) организовали не социал-демократы, а их политические
противники. Потому что вся сущность социал-демократии противопоказана
президентской форме правления. И чем больше российские социал-демократы будут
мечтать о том, чтобы президентом избрали социал-демократа, тем позже они
придут к власти. Т. е. социал-демократические властолюбцы меньше всего должны
делать ставку на людей с харизмой.

Мы поставили задачу, а теперь о том, каким образом эту проблему решить.
Т. е. каким образом из сознаний трудящихся изгнать мессианские надежды и,
второе, кто же тогда будет входить в руководящий состав социал-демократии
если не харизматические лидеры?

Атеисты в своей борьбе с религией плохо понимали положительную роль
религиозных лидеров в обществе. Разумеется, 90% священников - чистейшие
паразиты общества. Но 10% священников создали ту цивилизацию, в которой мы
живем. Их положительная роль состоит в том, что они были пропагандистами
изящной рациональности по библейским испытанным образцам.

Медики неоднократно констатировали факт, что клинически неизлечимые
хронические алкоголики, ознакомившись с религией вдруг, неожиданно,
переставали пить, но их лечение от алкоголя приносило обществу мало пользы,
т. к. они становились религиозными начетчиками (начетчиками называли людей,
которые, читая какие-либо полюбившиеся им книги, и вызубрившие, полюбившиеся
цитаты, без конца повторяют одно и то же).

Но все же нельзя отрицать клиническую (лечебную) ценность изящной словесности
и на их базе изящной рациональности.

А дело было начато еще во времена Навуходоносора в Древнем Вавилоне. Тогда
всемогущий полководец назначил специальных чиновников, которые из народной
речи выделяли "крылатые фразы" и их коллекционировали.

Навуходоносор, разгромив Палестину, захватил еврейских священников и их
семьи из Иерусалима и Самарии, и огромное количество грамотных людей привез в
Вавилон. Т. к. в Вавилоне основная масса населения не была еврейской,
израильские священники не могли полностью заниматься церковнопроповедческой
деятельностью. Поэтому они охотно включились в мероприятия Навуходоносора по
сбору "крылатых фраз". О силе таковых фраз можно вообразить, если учесть, что
в XX-м веке также возникали подобные фразы, например, "железный занавес". Эта
емкая фраза, состоящая из двух слов, отражает противопоставление
коммунистического и буржуазного миропорядка. Большевики любили окружать себя
непроницаемыми барьерами, чтобы буржуазная идеология не проникла в их среду
обитания. Термин "железный занавес" возник от заголовка кинофильма,
поставленного в Голливуде бывшим российским гражданином, учеником Евгения
Вахтангова Рубеном Мамуляном. Режиссер хорошо знал Россию, и фильм показался
настолько убедительным, что ни у кого это не вызывало сомнения. Таким образом,
название фильма стало крылатой фразой.

Гений Навуходоносора как раз состоял в том, что он приметил, что некоторый
класс событий оставляет в общественном сознании определенные словосочетания
как сигнатуру этих событий. Израильские священники в то время решили
составить историю своего народа и пришли к выводу, что эту историю надо
написать при помощи крылатых фраз. Так начала формироваться книга книг -
Библия, где каждая строка обладает огромной информационной нагрузкой.

В первом веке Нашей эры возник Новый Завет, который потом был включен в состав
Библии. Новый Завет - это биография Иисуса Христа, и таких биографий было
несколько сотен версий. И только четыре версии из них соблюдали принцип
использования "крылатых фраз". Вот почему остальные биографии Христа были
отвергнуты как недостаточно святые. Т. е. недостаточно использующие
литературные завоевания Ветхого Завета.

Атеисты, критикуя Библию, сосредоточили свое внимание на логических
противоречиях между отдельными частями книги. Было насчитано около 3 тысяч
несовпадений и противоречий.

Но, к сожалению, другой книги или хрестоматии, которая учила бы экономно и
образно мыслить, нет и до сих пор. Вот почему Библия, благодаря своим
литературным достоинствам, до сих пор живет и приносит общественную пользу. И
только в конце XIX-го века появились банковские служащие, которые создали
свою журналистику, где мировые события трактовались кратко и емко, чтобы
банковские служащие правильно распоряжались финансовыми средствами. Бывший
премьер-министр Германии Герхард Шмидт (социал-демократ) вспоминает, что он
постоянно сопоставлял обзорные материалы немецкой разведки с обзорными
материалами газеты "Ное Цюрих цайтунг", и от газетных обзоров он получал
больше ценной информации, чем от офицеров немецкой внешней разведки.

Город Цюрих - не столица Швейцарии, следовательно, она не отражает мнения
политических кругов, но в Цюрихе находится большинство швейцарских банков.
Местные банкиры в журналисты пускали только тех, кто был хорошо знаком с
кухней банковской деятельности. Поэтому эти журналисты из мировых событий
отбирали только то, что имеет инвестиционную ценность. Но за инвестициями
стояли интересы сильных мира сего. Поэтому цюрихские журналисты замечали
много того, что не замечали немецкие разведчики (подчеркнем, и советские
разведчики тоже). Получалось так, что в кратких заметках "Ное Цюрих цайтунг"
впервые была достигнута большая информационная емкость, чем в изящных
выражениях Библии.

Отсюда мораль для дальнейшей судьбы социал-демократической идеологии и их
журналистики: "друзья! образцы для подражания есть!" Осваивая поприще изящной
рациональности, вы отбираете хлеб у священнослужителей. Вы оттесняете
религиозное сознание и освобождаете место для правового сознания.

пишите об инвестициях (особенно в российской среде), но не языком голых
цифр, а о людях, в чьих мозгах возникают замыслы об инвестировании, и чем они
эти замыслы мотивируют. Это единственный путь возрождения социал-
демократической пригодности для народных масс.

Замыслы инвестиций редко посещают головы харизматических личностей, хотя
бывают исключения. В России таким исключением считается губернатор
Красноярского края А. Лебедь. Еще реже харизматические личности могут
мотивировать, почему одни инвестиции уместны, а другие преждевременны.

В истории России впервые информационность лучше библейской была достигнута в
произведениях А. С. Пушкина, после которого писать плохие стихи стало
неприлично.

В XX-м веке такая честь была оказана Анне Ахматовой, чей первый сборник
стихов тут же, за рубежом, был расценен как признак интеллектуальной мощи
русской словесности.

Но это всего лишь предпосылки - лишь хорошие образцы для подражания: русская
словесность еще имеет возможность "догнать и перегнать" по всем статьям
библейские образцы изящной рациональности и при создании этого нового пласта
культуры социал-демократические интеллектуалы имеют возможность играть свою
роль, в противном случае они не поднимутся выше уровня сект, и высшей власти
в России им не видать...

Действительно, социологи предсказывают практическую пригодность
коммунистических идей (разумеется, без большевизма) к столетию Октябрьской
революции. Но битва между социал-демократами и коммунистами произойдет на
поприще изящной рациональности. Так что время есть и следует к этому
готовиться.

Проблема номер 2.
Борьба против информационного бандитизма.

Обычно захват руководящей позиции происходит задолго до того как де-юре
приходят к власти. Имеется в виду, что некоторые руководящие позиции
игнорируются действующей властью, т. к. действующая власть считает эти
позиции второстепенными. В нынешней ситуации одной из этих позиций является
варварская эксплуатация труда энтузиастов: когда энтузиаст бесплатно работает
и от чувства причастности получает даже чувство удовольствия, руководители
общественных движений принимают это как должное и даже гордятся своей
пропагандой - что они сумели вызвать народный энтузиазм и с меньшими
издержками завершить свое дело.

Мало кто подозревает, что подобный порядок вещей имеет два существенных
негативных момента. Первый - народный энтузиазм имеет свойство насыщения;
приходит время, что энтузиастов "с чувством выполненного долга" становится
меньше и они оставляют поприще энтузиаста другим - "пусть теперь другие
работают бесплатно", но этих других находится очень мало, и таким образом
общество переходит в кризисное состояние, т. к. теперь за это надо платить.

Второй негативный момент состоит в том, что новые энтузиасты для большинства
населения выглядят как фанатики, которых обвиняют в тщеславии, и это было не
раз в истории: когда после революционных событий многие даже богатые люди
разорялись, т. к. с фанатиками и тщеславными товарищами никто не хочет иметь
дела.

Вот почему социал-демократы, делая ставку на харизматических личностей,
больше всего рассчитывают на бесплатный труд энтузиастов; "скупой платит
дважды": незначительная экономия в начале формирования движения обрекает
будущее этого движения на бесплодные дискуссии и, следовательно, на
вытеснение этого движения новыми фанатиками.

Если мы хотим, чтобы социал-демократические ценности укоренились в нашей
жизни "раз и навсегда", то руководящие инстанции социал-демократии должны
обязательно разыскивать средства для оплаты труда энтузиастов. Ни один труд
не должен остаться без оплаты. Тогда вместо энтузиастов придут специалисты
этого дела, которые соответственно обучены и могут обучить этому делу
неизбежных энтузиастов.

Однако проблема информационного бандитизма имеет более широкий аспект. Прежде
всего это относится к выдвижению и подготовке научных кадров. При большевиках
научные центры формировались при помощи столичных ученых, которые в столице
не имели никаких перспектив финансового роста. Их единственная научная
ценность, в основном, состояла из их согласия ехать и жить в периферии. Они
быстро заполняли завотдельские и завлабские должности и ожидали прибытия
молодых рабов, которые о такой грустной перспективе для себя даже не
догадывались.

Допустим, сделано новое открытие. Если опубликовать его самостоятельно, то
можно догнать и перегнать своих завлабов. Чтобы этого не произошло, придумали
способ - принудительное соавторство. Если же опубликован совместный труд, то
создается впечатление, что не новичок сделал открытие, а именно завлаб частью
своих идей поделился с учеником. И если новичок проявил недовольство, то
общественное мнение характеризовывало это как неблагодарность. Следовательно,
для того чтобы подняться, не вызывая шума, следовало на своих плечах поднять и
свое научное начальство.

В буржуазной науке происходит примерно то же самое, но с той разницей, что там
мнимые соавторы хорошо платили и платят талантливым новичкам, чтобы те не
ушли в другие научные учреждения. Большевики этот вопрос решили иначе, даже
внутри нашего Академгородка запрещалось принимать на работу ушедшего из
другого же института в Академгородке. Это называлось "запрещением
переманивания кадров".

Подобный порядок вещей приводил к тому, что среди советских академиков только
26% соответствовали, "без дураков", званию академика. Остальные 74% не
тянули даже на кандидата наук или же ничем не отличались от рядовых докторов
наук.

Таким образом, большевики "сами себя высекли". Огромное количество "липовых"
академиков составляли для правительства малокомпетентные прогнозы, и заводским
лабораториям приходилось "отдуваться", чтобы "довести дело до ума".

Таким образом, информационный бандитизм в науке является причиной низкого
качества отечественных технологий.

Почему это имеет прямое отношение к социал-демократическому движению?

Как мы уже отметили выше, социал-демократические лидеры постольку нужны
банкирам, поскольку они способствуют внешней торговле, для которой необходимы
предложения прорывных технологий.

Пока эти прорывные технологии не будут выдвигаться, отечественные банкиры
тем более не будут содержать за свой счет отечественных руководителей
российских социал-демократов и при помощи финансовых рычагов они не дадут
объединиться в единую партию. Пусть они мечтают о харизматическом лидере,
который как раз рассчитывает на труд энтузиастов, т. е. на информационный
бандитизм. Круг замыкается.

А как же бороться с информационным бандитизмом?

Явление информационного бандитизма принадлежит к числу таких факторов,
преодоление которых в истории человечества означает очередной крупнейший шаг
в развитии цивилизации: новая история, в отличие от истории средних веков,
характеризуется возникновением политической экономики как науки; уже в
середине XX-го века формирование финансовых и материальных потоков было
связано с огромными организационными усилиями; первая попытка изучить эти
явления способствовала возникновению новой науки "кибернетики". Однако
кибернетика не стала политической наукой, т. к. это была чисто техническая
наука в области связи. В последней четверти XX-го века, на базе всеобщей
компьютеризации, возникла другая наука: "интеллектика", которая изучает
способность отдельных индивидов вписываться во всеобщую кибернетическую сеть
с учетом новых интересов.

Теперь, уже по аналогии с политической экономикой, можно говорить о
политической интеллектике: если политическая экономика изучает
злоупотребления богатых для нетрудового приращения этого богатства, то
предметом политической интеллектики является зарабатывание незаслуженного
авторитета, и все последствия, вытекающие из этого печального явления.
Общество вводится в заблуждение насчет его компетентности своих же собственных
лидеров. Большевики в последний период своей власти в России очень далеко
зашли, производя множество "липовых" кандидатов и докторов наук как своих
ставленников в научных кругах.

Только теперь осознается, что деловая информация стоит больших денег, а
деловая дезинформация (еще мягче - деловая недоинформированность) становится
фактором регресса общественной жизни. Информационный бандитизм состоит в
использовании завоеванных благодаря ему социальных позиций для приобретения
финансовых привилегий через научные регалии.

Противоречие политической экономии, в конечном счете, завершилось мучительным
компромиссом социального партнерства, это удалось не во всех странах, но там,
где это удалось, даже при скудных минеральных ресурсах, экономика страны
процветала.

Проблемы информационного бандитизма в большей степени разрешены в Германии из-
за того, что после Второй мировой войны кадры интеллектуалов были разграблены
странами-победительницами. При попытке их возрождения возникли первые
неудачи. Много послевоенных безработных рванулись в научные учреждения с
целью заработать большие деньги.

Германия это страна, где в XVII-м веке возникла наука эстетика, и многие
понимали, что крупные научные открытия формируются из эстетических
потребностей научных личностей: наведение должного порядка в познавательной
среде порождает новые знания. Всеми было признано, что крупные ученые неохотно
переходят из наук в промышленность, хотя там заработки значительно выше.
Стало ясно, что наука это не профессия, а образ жизни.

Когда в Германии крупных ученых стало катастрофически мало, и государство
было готово повышать зарплату достойным ученым, то высокие заработки ученых
стали привлекательными для проходимцев. Немецкое руководство того времени
решило эту проблему просто, оно создало две параллельные академии. В первой
академии заслуги ученых характеризовались защитой диссертаций и
опубликованием научных монографий. Во второй академии ученому платили
безотносительно к его и ученым степеням и званиям, а только за реальный вклад
в промышленные технологии; во второй академии наряду с познавательным
авторитетом возник финансовый авторитет ученого. Стало обычным явлением,
когда почти при нулевом научном авторитете формировался огромный финансовый
авторитет. Таких людей охотно брали к себе частные коммерческие компании. И
наоборот, многие профессора университетов "как огня боялись" промышленных
должностей, т. к. для этого решающую роль играл не только объем абстрактных
знаний, но и то, что получило название в виде английского словосочетания
"ноу-хау" (знаю как). Т. е. это трудно объяснимые навыки человека,
свойственные данной личности. Вопреки общеизвестной пословице "незаменимых
людей нет" появлялись люди, незаменимые в своей отрасли деятельности,
поскольку они являлись носителями ноу-хау. Теперь любители "быстрых денег"
хлынули во вторую академию, где ученые степени не защищают, а получают
определенный процент прибыли промышленности от 8 до 12%.

Многие до сих пор сомневаются в необходимости параллельного сосуществования
двух академий, но немцы строго придерживались этого разделения, потому что
оно оказало благоприятное влияние на выдвижение молодежи. Многие заслуженные
ученые к тому времени переходили через рубеж исчерпывания своих возможностей
генерировать новые научные идеи и ждали, что свежий взгляд молодых
специалистов им поможет в этом направлении. Но практика показала, что авторов
подобных идей быстро увольняли, а на их место принимали исполнителей.
Информационный бандитизм стал настолько очевидным, что Германия начинала
терять будущих гениев.

Для молодежи оптимальным оказался другой путь: сначала поработать во второй,
финансовой академии, нажить себе состояние и придти в первую академию
финансово независимыми от своих руководителей в науке. Такая независимость
предотвратила принудительное соавторство - основной канал информационного
бандитизма. Германия быстро догнала и перегнала соседние державы в области
интеллекта, т. к. в первую академию люди шли не ради денег, а ради
удовлетворения своих эстетических потребностей. Теперь в Германии достигнут
самый высокий уровень производительности труда в Европе. (Более подробный
материал находится в интернете по адресу http://melfimov.narod.ru Часть
работ посвящена именно этой теме.)

Россия всегда характеризовалась высоким уровнем в науке, но низким уровнем в
области технологий. Это то поприще деятельности в России, которое никем пока
не занято. Если социал-демократы хотят завоевать общественный авторитет, то
они должны заниматься упорядочением присвоения финансового авторитета
отдельным ученым.

Характерная деталь: при большевиках именно партийные собрания в научных и
сельских институтах занимались разборкой случаев присвоения чужих научных
заслуг и в решающей степени способствовало наведению порядка в этой области.
Правда, партийное собрание защищало научную справедливость только среди членов
партии, которые в научных институтах составляли меньшинство, а ущемлением
научных прав молодежи оно вообще не интересовалось.

После упразднения КПСС в академических учреждениях вообще исчезло последнее
препятствие для информационного бандитизма, и технологический тупик страны
углубился еще более чудовищным образом. Отсюда прямой намек на роль будущих
социал-демократических организаций в академических учреждениях. Следовательно
начало деятельности уже есть: научная молодежь охотнее станет членами социал-
демократической партии, если обнаружит, что эта организация стоит на страже
их научно-юридических интересов - это первая ступень. Вторая более
существенная ступень - это способствование финансовой или коммерческой
академии по реализации прорывных технологий в промышленность. Третья ступень
- это создание системы заказов академической науке, идущее от руководителей
заводских организаций социал-демократии: незадействованный научный арсенал
должен найти места приложения в заводских условиях и более того, поставить
перед наукой задачу о заполнении пустых мест в научных исследованиях для
полного и немедленного использования для нужд промышленности.

Четвертая ступень - финансирование подобных действий в массовом масштабе.
Если социал-демократические руководители внесут свой вклад в дело возвращения
"убежавших денег" из России путем надлежащей законодательной деятельности
(освобождение от декларирования средств, идущих на реализацию прорывных,
опережающих технологий), то это создаст школу для будущих социал-
демократических руководителей. Для этого необходимо, в первую очередь,
создавать социал-демократическую журналистику в духе швейцарской газеты "Ное
Цюрих цайтунг", тогда это первое условие установления деловых связей с
банковскими кругами.

Выполнение, для начала, хотя бы этих четырех условий откроет перед идеологами
социал-демократии новые проблемы и способы решения этих проблем.

В своей статье Вы привели некоторые исторические факты формирования социал-
демократической деятельности в мире и в России. Однако этот обзор не касается
наиболее существенных вех, которые имеют аналоги в сегодняшней российской
социал-демократии. Вы, например, не сказали, что в 70-х годах XIX-го века
группа немецких буржуазных профессоров по политической экономии проповедовала
молодым студентам под видом "теории социализма" буржуазно-либеральный
реформизм. Она считала, что социал-демократия должна насаждаться только
сверху и возглавляться только интеллигентными людьми. Она высмеивала рабочее
движение и политические амбиции рабочей аристократии. Такое пренебрежительное
отношение к политическим амбициям рабочей аристократии впоследствии было
отвергнуто самой жизнью. Буржуазия пошла даже на то, что президентами страны
становились бывшие рабочие аристократы. Это было удобно потому, что
информагенные функции буржуазия сохранила за собой, т. к. не из рабочей
аристократии, а из буржуазных кругов формировались руководители систем
массовой информации; журналистами становились выпускники философских
факультетов университетов. Таким образом, социальные позиции де-юре
заполнялись в основном из выходцев рабочей аристократии, но контроль над
общественным мнением де-факто осуществлялся выходцами и носителями интересов
коммерческих кругов.

Незадачливых немецких профессоров по политэкономии иронически называли
катедер-социалистами (кафедральными социалистами). Если изучать учение
катедер-социалистов, то поразительным образом в них легко познаются
современные российские социал-демократы горбачевы, поповы, явлинские,
оболенские и другие. Самая поразительная черта сходства состоит в том, что
они организовывают социал-демократические партии, полностью игнорируя
финансовую сторону дела. Между тем не на что жить специалистам
по теоретическим разработкам: суть дела заключается в том, что интеллигенция
нужна ЛЮБОМУ режиму; поэтому значительная часть интеллигентских кадров
совершенно не спешит в члены социал-демократии. В ряды социал-демократии
могут идти только те интеллигенты, по отношению к которым реализуется
социальная несправедливость. Например, это те интеллигенты, которые страдают
от информационного бандитизма. Но приходя в ряды социал-демократии, они
встречаются с новой разновидностью информационного бандитизма. От них
требуют, чтобы они где-то работали и в свободное время, БЕСПЛАТНО, занимались
разработкой социал-демократических перспектив. Но в том то и дело что
зарплата у них не очень большая из-за социальной несправедливости к ним.
Вместо того чтобы облегчить собственную нищету при сотрудничестве с социал-
демократическим руководством, они получают дополнительные трудовые нагрузки,
еще более углубляясь в своей нищете.

Теперь же, когда губернаторы потянулись к ученым степеням, то эксплуатация
пришедшей в социал-демократию интеллигенции становится тройной...

Вы подробно описываете отдельные группы российских социал-демократов, хотя
все они, без исключения, являются катедер-социалистами, т. е. по существу все
они являются "пустышками".

Вы считаете, что их недостаток состоит в отрыве социал-демократической теории
от практики партийного строительства и даже приводите 8 "причин" этого
отрыва. Но о какой социал-демократической теории может идти речь, если
имеется в виду насаждение социал-демократической идеологии сверху и
объединение своих рядов под харизматическую личность, причем цинично
издевательски это называется подлинно народным патриотизмом?

Т. е. некоторые деятели хотят насаждать социал-демократию несоциал-
демократическими методами. На деле это означает культ авторитаризма, никак
не связанный с демократическими традициями.

Можно написать внушительный том с подробным доказательством того, что
подобная точка зрения носит криминальный характер. А те, которые этим
занимаются, в будущем будут осуждены, в том числе и в уголовном порядке.

В заключение мы отметим еще одно соображение, почему социал-демократическая
теория в теперешних условиях просто развиваться не может. Социологи это
называют "сигнатурным голодом". Другие это называют "принципом разорванности
языка", имея в виду терминологический голод. Для предложения новой теории
нужны новые понятия и представления. Чтобы они появились, необходимо написать
целую монографию по политической интеллектике, где подробно привести факты
информационного обдуривания народных масс.

Уже в этом письме мы вынуждены оперировать такими новыми терминами как
"информационный бандитизм", "катедер-социалисты", но не использовали такие
термины как "горизонтальная эксплуатация" и многие другие термины, знание
которых может индуцировать способы борьбы с явлениями, которые представляются
этими терминами.

Но написание монографии это большой труд, которым занимались, например, Маркс
и Энгельс в течение всей своей жизни. Теоретическая деятельность К. Маркса в
частности стимулировалась тем, что в 1872 г. его самого исключили из I-го
Интернационала, несмотря на то, что он им был организован.

Возмущенные рабочие тогда рассматривали Маркса и Энгельса как чуждых
интеллигентов, которые пришли в рабочее движение "возглавить, чтобы
обезглавить".

Маркс и Энгельс долго думали, каким образом снова завоевать доверие рабочего
движения. Маркс не успел это дело довести до конца, и только Энгельс
инициировал создание II-го Интернационала в 1895 г.

Несмотря на гигантский труд, и Энгельсу это дело не удалось завершить,
не говоря о том, что Маркс и Энгельс кое в чем принципиально ошибались. Они
например, не хотели допускать, чтобы владельцы фабрик и заводов не только
эксплуатировали рабочих, но и выполняли информагенную функцию, т. е.
занимаясь научно-техническим прогрессом. Маркс и Энгельс предполагали
создание академии наук. Но после объединения Германии общегерманское
руководство упразднило академию наук в ГДР как кормушку для фигляров и
фанфаронов.

Идея незавершенности для Маркса и Энгельса выражалась в частности и тем, что
Ленин создал III-й Интернационал, просуществовавший с 1918 по 1943 г., а
Троцкий уехал из Советского Союза и создал IV-й Интернационал, существующий
до сих пор, который всегда являлся всего лишь сектой.

Исправление ошибок Маркса и Энгельса является делом чести современных социал-
демократов. Неизвестно лишь, кто будет финансировать эти работы: по нашим
подсчетам написание внушительного тома по политической интеллектике с
привлечением надлежащих специалистов потребуется (по минимуму) 40-45 тыс.
долларов. В эту сумму не входит зарплата научного работника, здесь лишь
учтены расходы на командировки, консультации и издательскую деятельность.
Полная же стоимость превышает 100 тыс. долларов.

Губернаторы и их помощники этим заниматься не будут. Те же, кто способен этим
заниматься, в основном, выходцы из ГРУ Генштаба России. Мы сами являемся
вершиной айсберга, состоящего из таких людей. Нам разрешено открыто
обращаться с нынешними руководящими инстанциями общественных организаций. В
качестве таковых мы являемся нищими людьми, т. к. после прихода Горбачева к
власти какой только прохвост не занимался реорганизацией органов
безопасности, разбазаривая их кадровый состав.

Но если руководители общественных организаций возьмут нас под свое
покровительство, то мы в состоянии сделать первый шаг - ликвидацию
терминологического голода в нашей стране. Излишне добавить, что поступление
новых терминов в общественное сознание вызовет бурный рост политической
журналистики, способствующей распространению социал-демократических концепций
в народные массы.

А может быть Вы, многоуважаемый Аман-Гельды Молдагазиевич, станете нашим
покровителем и выделите необходимые средства для теоретической деятельности?

Мы в это не верим и не надеемся, но письмо мы написали, чтобы эрзац-теоретики
социал-демократии начали разбираться в текущей логике событий и, по крайней
мере, нам не мешали.

На всякий случай мы приводим номера счетов, куда могли бы поступить возможные
отчисления.

Для спонсоров на территории России:

г. Новосибирск-88, ул. Петухова-74
получатель: ИНН 7707083893
Кировское ОСБ N 8047 / номер филиала 0268
р/счет 30301810644000604405
банк получателя:
Новосибирский банк СБ РФ
кор./счет 30101810500000000641
БИК 045004641

42301810944050873369/01
Елфимову Михаилу Андреевичу

Для зарубежных спонсоров:

Savings Bank Of The Russian Federation
SWIFT: SABRRUMMNH1
Novosibirsk Office
Kirovsky branch N 8047 / 0268
A/C 42301810944050873369/01
Personal Datas (Yelfimov Mikhail)


С уважением от имени группы ученых
Елфимов М. А.,
Арустамян А. И.